Название: Третий лишний
Автор: Joann
Пэйринг: Шеннон/Джаред, Мэтт/Джаред – одни надежды
Рейтинг:  PG-13

Жанр: похоже, что ангст

Ворнинги: рассказ ведётся от лица Мэтта

От автора: это сиквелл к «Трудно и легко», скорее всего, получилось не совсем то, что все ожидали, ну, уж не обессудьте…Джо, люблю тебя!!! Гри, дорогая, следующее будет для тебя, выбирай, что тебе хочется флаффу или всё же насилия???

 

 

 

На чужом несчастье своего счастья не построишь…

Чёрные и грязно-жёлтые полоски веером по потолку. Отблески фар проезжающих машин яркими быстрыми лучами пробегают по стенам и потолку, на мгновение выхватывая из темноты  силуэты мебели, больничную кровать, стойку для капельницы.

Он сейчас спит, накачанный снотворным, измученный потерей крови, душевной болью. Я очень устал,  но не могу уйти,  просто должен быть здесь, когда он проснётся…

Я жду и боюсь этого пробуждения, потому что почти наверняка знаю, он не будет рад новой встрече с белым светом. Шенн уже давно вышел из подросткового возраста, когда вены себе режут, чтобы напугать или закричать о помощи. Он на самом деле просто решил уйти, во всяком случае, он очень старался достичь своей  цели и сделал всё, чтобы мы не смогли его остановить, но в какой-то момент просчитался, и мы насильно удержали и  вернули его.

Почему он спасовал, почему хотя бы не попытался поделиться своей бедой, что толкнуло его за грань? Кажется, я знаю,  в чём причина – это я!  Хотя нет, я просто оказался последней каплей в чаше испитого им отчаяния.

Я вторгся в маленький, нереальный, волшебный мирок братьев Лето четыре года назад. Они позволили, открылись и доверились, не сразу, по капле, с оглядкой, но я узнал, что такое настоящее счастья, когда заглянул в лукавые и дерзкие янтарные глаза Шенна и отрешённые синие  -  его брата. Тоненькие нити понимания, откровения и знания опутали меня, затянули, позволили окунуться в инфернальную тайну их странного бытия. Недомолвки, полувздохи, незаконченность движений – додумывай сам, учись! Они жили в полусне, в параллельном мире, переплетаясь мыслями, понимая друг друга без слов. Я заворожено наблюдал за ними, мысленно прикасаясь к их мироощущению, пытался понимать и чувствовать.

В первый раз, пожав руку Шеннона, я решил, что обрёл самого лучшего в моей жизни друга. Проследив за движением кончика языка вдоль влажных губ и увидев своё отражение в  лазури глаз, я осознал, что никогда я не захочу никого в жизни, больше чем Джея.

Но я не смел, ещё не зная наверняка, но, чувствовал, что их связь не ограничена только этим единством мыслей, был какой-то странный надрыв, страшная тайна  между ними. И однажды, совершенно случайно, застав их целующимися, я понял, что теперь  это мой рок, хранить их непостижимый для понимания окружающих секрет. Ломая себя, я берёг их хрупкое счастье, хотя они и не подозревали об этом. Если бы это был кто-то другой, а не Шенн, я наверняка попытал бы счастье,  слишком сильным был соблазн, когда чувствовал жар тела его детки-брата, ощущал его прикосновения, видел адский, ледяной, но такой манящий огонь в его глазах.  Джей не замечал боли рядом с собой, его мысли всегда были где-то далеко, по ту сторону понимания, вне пространства и времени, но его брат всё равно улыбался, принимая очередную недолговечную пассию младшенького у себя дома. 

Джей любил брата, и это было так же естественно для него, как дышать. Но он не берёг, не лелеял своего чувства, не замечая невыплаканных слёз и горькой обречённости в глазах Шенна.  Для него  само собой разумелось, что Шеннон всегда будет рядом, поможет, обережёт, утешит, когда это будет необходимо. Старший брат всегда был его единомышленником, с восторгом принимал все его начинания. Говорят, любовь – это когда не глядят друг на друга, а смотрят в одном направлении. Думаю, что так можно было сказать и о них, только вот засмотревшись, один  почему-то не заметил, как гибнет другой.

Только оказавшись перед лицом страшной беды Джаред, наконец, до конца осознал, что он не сможет сделать ни шага, не единого вздоха, если, как обычно, оглянувшись в минуту сомнения  или страха,  не увидит  глаз и улыбки своего единственного настоящего любимого. Я  понял это, когда он корчился в истерике на полу рядом с умирающим братом, пока я наспех сооружал жгуты, чтобы остановить кровотечение и перевязывал изуродованные запястья Шенна.

Сейчас Джей спал в крошечной гостевой комнатке при больнице, истощённый своим несчастьем и бесконечным чувством вины.   Мне стоило небывалых усилий отправить его хотя бы чуть-чуть отдохнуть, весь предыдущий день, после того как Шенна привезли в палату, он был с ним. Большую часть  этого времени он простоял на коленях у кровати, сжимая его ладонь.  Он что-то шептал, может быть молитву, за эти сутки я тоже вспомнил все, какие помнил, и даже те, которые, как мне кажется, никогда не знал.  К концу дня я в серьёз стал опасаться уже за Джея, он был в состоянии шока:  абсолютно пустые глаза, бледное лицо и испарина на лбу.  Джаред едва смог подняться  и, когда мы дошли до дверей гостевой комнаты, он практически висел на мне, еле-еле переставляя ноги, но, как только я собрался уходить, вдруг с неизвестно откуда взявшейся силой вцепился в меня:

- Не бросай нас, Мэтт, ладно??

- Не говори всякой фигни и ложись, - я был резок, потому что просто-напросто опешил от его порыва, - разбужу тебя, когда он проснётся…

Я ушел, абсолютно подавленный навалившимся на меня грузом ответственности. Мне ещё предстояло быть их психоаналитиком, нянькой, другом, братом, отцом, матерью и почти любовником одновременно.

Почти любовником.. Эх, Шенн! Я знаю, в чём ты меня всегда подозревал.  Эти публичные ласки, поцелуи, взгляды.. Один блеф! Да, Джей приходил ко мне плакать на плече, когда ссорился с ТОБОЙ… Да, мы частенько веселились вместе, но ни разу за всё это время я не посягнул на его тело, хотя желал этого больше всего в своей жизни. А он и не предлагал, собственно говоря.  Доверяет ли он мне? Пожалуй, да.. Но разве я могу сравниться с тобой? Я виноват в том, что не рассмотрел твоей ревности вовремя, до твоего страшного решения. 

 

***

 

Я всё-таки прозевал, когда Шенн очнулся, умудрился задремать в этом дурацком кресле после двух суток проведённых без сна.

Я проснулся, кажется от ощущения его пристального взгляда. Было всё ещё темно, лишь слегка начал заниматься рассвет, но даже в этой полутьме я сумел различить блеск его глаз.

- Шенн..

С трудом выбравшись из кресла, я подошёл к кровати,  и, подтащив, поближе стул сел рядом с ним. Что ему сказать? Пока я размышлял, он заговорил первым:

- Зачем??

Боже, он ещё спрашивает! Хотя в его понимании, наверно, мы действительно только разрушили его план. Лучшая защита – это нападение и я бросился в атаку. Буду давить на чувство вины, пусть он взбесится, тогда чуть-чуть придёт в себя:

- Ну, хорошо… О себе ты не думал, хотя нееееет… ты думал именно только о себе! Самый лёгкий путь для решения проблемы – просто взять и уйти! А ты, на хрен, подумал о нём, что будет с ним??

- У него есть ты, - сказал, как отрезал, обиженно отвернулся. Голос хриплый, глухой…

- Ты просто придурок, Шенн! Кто такой я? Один из многих, знаешь, сколько у него будет ещё таких, как я?! Ты взрослый, умный мужик, а рассуждаешь и поступаешь как сопливое дитя!

- Бл..дь, заткнись! – он только что не вскочил с кровати. Так, реакция правильная! Теперь нужно немного его осадить.

- Шенн, если бы мы не вытащили тебя, он пошёл бы за тобой следом, ты этого хотел, этого добивался?

Он молчал.

- Если бы ты только видел, что с ним творилось, я думал он рехнётся…

Опять ни слова в ответ. Ну, хорошо, пусть подумает, можно себе представить, какие мысли сейчас были в его голове. Он, наверно, почти ненавидел меня.

- Где он? – Шенн, наконец, посмотрел на меня.

- Спит, я не хочу сейчас его будить…

- Не надо, - с поспешностью, горячо, он  даже схватил меня за руку.  Мёртвая хватка, он не отпустил меня сразу, сжал ладонь до боли, - Мэтти, я не знаю, что со мной было… Можно было просто уехать и не давать о себе знать, но я бы не смог, не выдержал, зная, что он живёт где-то без меня. Так было надёжнее. Ну, почему вы не дали мне сдохнут?! – он с силой отбросил мою руку. Боль в голосе, отчаяние и злоба в глазах.

- Ты думаешь, о чём говоришь?! Вот ты бы позволил ему умереть, просто смотрел,  как он истекает кровью?

- Он не должен был прийти! – Шенн  с силой ударил по краю кровати, - а тебя там тем более не должно было быть…

- Ну, уж извини, так вышло! – я  уже начинал злится, с трудом сдерживая себя, чтобы не заорать. Я никогда не замечал в нём раньше эгоцентричности брата, он всегда думал о ком-то другом, но только не о себе. Или именно в этот раз он решил позаботиться именно о себе? Хорошо позаботился, нечего сказать!

- Я не нужен ему больше, я только мешаю …

- Видимо в тебя вкачали слишком много снотворного, ты несёшь такую ахинею! Ты бы только послушал себя со стороны! Ты, практически единственный, по-настоящему родной  человек, ему не нужен?

- Ты знаешь, о чём я говорю…

Серый свет раннего утра, проникавший сквозь жалюзи, расчерчивал  пространство на светлые и тёмные полосы. Почти третьи сутки без сна давали о себе знать,  нужно было держать себя в руках, быть терпеливым.

- Он был прав,.. – продолжил он,  - никто не может, заполучить его в полную безраздельную собственность, а я захотел этого, всегда хотел, глядя на всех вас! Вы лапаете, тискаете, имеете его, а я не могу! Почему??   

Мои догадки начали обретать реальные очертания, всё подтверждалось, и от этого закружилась голова.

- Ты говоришь «вас»?

- А что, нет? – дьявольский огонь в его глазах  заставил меня вздрогнуть.

- Нет, и разве это главное? Он и так весь твой, ты этого не видишь? Вы слепые, как новорожденные котята! Оба не замечаете взаимной зависимости… Джей, потому что он просто ничего не замечает вокруг, а ты окончательно рехнулся из-за такого количества людей, которое вьётся вокруг него.  Ты сам подумай, они просто рвут его на куски, но им, по большей части ничего кроме тела и не надо… Разве для тебя важно только внешнее?

-  И внешнее тоже… Всё!  -  он обречённо усмехнулся, - это не правильно, я не имею на это права, и, бл..дь,  не потому что брат… Он сводит с ума, ты ведь это знаешь! Это как наваждение какое-то,  почти наркотик… И он не виноват,  и ты тоже, это всё только моя вина! Я не могу с ней жить! – Шенн тяжело задышал.

- А он не может жить без тебя…Ты просто помни об этом всегда.

Он молчал какое-то время. Наверно, было слишком тяжело, начинать всё сначала. Что они скажут друг другу, когда встретятся, как он сможет снова смотреть Джею в глаза?

- Просто прими всё, как есть… Шенн, это гораздо легче, чем пытаться переделать мир!

- Это ты у нас весь такой бескорыстный и правильный! Всегда свой в доску приятель-Мэтт!

Я усмехнулся.

-  Ага, очень легко быть одним из многих, как ты говоришь, - я, неверно, совсем отупел, проведя столько времени без сна, но всё же, в сердце больно кольнуло от его слов.

- Ты прости…, - вдруг опомнился он, - и за это, прости, -  он приподнял руки и посмотрел на свои забинтованные запястья. Чуть помолчав, спросил, - что он говорил обо мне?  - он с каким-то страхом посмотрел на меня.

- Ничего, почти ничего, он можно сказать вообще не говорил, да и что тут скажешь, Шенн?  - я вздохнул, - ты не хочешь поесть? Вторые сутки уже пошли, а тебя одной глюкозой накачивали..

- Хочу! – вдруг с готовностью отозвался он и неожиданно улыбнулся. Я невольно улыбнулся в ответ.

- Чего бы ты хотел?

- Да, хоть чего! По-моему, ранним утром выбирать не приходится.

- Ладно, а ты постарайся ещё поспать…

- Да, я уже опух ото сна, - он засмеялся, и я почувствовал, что почти счастлив, слушая его смех.

Когда я собрался уходить, он вдруг поймал меня за руку:

- Мэтт, послушай… Спасибо, тебе за всё… Хорошо, что сейчас со мной был именно ты, правда, - он был смущён, пожал ещё раз мне руку и отпустил.

Господи, большей награды я и не ждал! У меня буквально выросли крылья за спиной, и я отправился искать  в пять утра ни что иное, как его любимое суши.  Промотавшись по Лос-Анжелесу битый час, я, в конце концов, отыскал его почти на другом конце города.  Я возвращался в больницу совершенно счастливый, и просто влетел к нему в палату. Шенна на кровати не было. Я услышал шум воды, доносившийся из маленькой ванной, и в моём мозгу с пугающей остротой вдруг возродились картинки из позавчерашнего вечера: кровавые полосы по полу, бледное лицо и посиневшие  губы Шенна, сумасшедшие глаза Джея… Пакет с едой выпал у меня из рук, я ринулся к двери в ванную, с силой дёрнул её, она была заперта. Я забарабанил в неё как ненормальный:

- Шенн, пожалуйста, открой! – у меня потемнело в глазах от ужаса, я совершенно не соображал, что делаю.

Он открыл дверь почти сразу, испуганно уставился на меня. Шенн уже успел натянуть на себя джинсы и майку вместо больничной одежды.

- Ты что обалдел совсем?!  Что случилось?  Что-то с Джеем?  - в глазах появилась тревога.

- Нет, - я с трудом перевёл дух.

В следующий момент, он, видимо, догадался о причине моего испуга:

 - Ты что теперь и в толчок будешь вместе со мной ходить? И бриться я только под твоим надзором буду? – Шеннон не весело усмехнулся, вздохнул.

- Прости…, - я устало покачал головой, провёл ладонью по глазам, пытаясь смахнуть вновь навалившуюся усталость, - прости.. схожу, поищу для тебя тарелку, - я пошёл к дверям палаты, проклиная себя за этот приступ паранойи.

Больничный коридор был ещё совершенно безлюден, а, едва завернув за угол, я нос к носу столкнулся с Джаредом.  Бледный, растрёпанный, какой-то потерянный, он даже как будто стал меньше ростом:

- Проснулся?

Я только кивнул в ответ.

- Давно?

- Часа два назад...

- Бл..дь! Почему ты не разбудил меня сразу?! – он с силой толкнул меня в грудь, - я ведь просил!

Злоба и обида в глазах и голосе.

- Джей, он должен был прийти в себя…, - начал, было, я.

- И,  конечно же, рядом с ним в этот момент был именно ты, ангел-хранитель хренов.., - он со всех ног бросился к палате, я ринулся за ним и поймал  у самых дверей.

- Я прошу тебя, держи себя в руках…

- И без тебя знаю, - он раздражённо оттолкнул меня, и просто влетел в комнату.

Шенн от неожиданности замер у окна. Одно короткое мгновение, которое показалось мне вечностью, они просто смотрели друг на друга. Потом Джей бросился к нему, порывисто обнял, начал неистово целовать, рухнул на колени, и, уткнувшись лицом куда-то ему в живот, жарко зашептал:

- Прости меня, прости, прости…

А Шеннон смотрел на меня, и я увидел в  его глазах всё: любовь и ненависть, счастье и отчаяние.  В следующий момент он попытался поставить Джареда на ноги, но после неудачи просто сам опустился рядом с ним на пол, и я понял, что мне сейчас лучше уйти, оставив их наедине вместе с их смятением чувств. 

Я уселся на диванчик в коридоре, как раз напротив дверей в палату Шенна и именно в этот момент вместе с чудовищной усталостью,  вдруг ощутил подавляющую безнадёжность всех моих надежд.

А на что я собственно надеялся? Разве я хотел быть препятствием между ними, да и мог ли я претендовать? Ведь я знал, что их связь можно разорвать только таким кардинальным способом, какой выбрал для себя Шенн. Только смог ли я быть счастлив, даже если бы после этого смог удержать Джареда, зная, что он как избавления от тоски по брату, будет постоянно желать своей смерти.

Вот она моя вечная роль – верный сторожевой пёс! И больше ничего! Радуйся!

От неутешительного вывода засосало и заныло где-то внутри. Погружённый в свои невесёлые размышления я не заметил, как пришёл Томо, которому я, в конце концов, позвонил час назад.

- Почему раньше не сообщил? – он обиженно посмотрел на меня, плюхаясь на диван.

- Ты сам подумай, когда мне было, -  я устало отмахнулся от него.

- Как он?

- Неплохо, на сколько это вообще возможно.

- А Джей где?

- Там  с ним, - я кивнул на дверь палаты.

- А ты как всегда охраняешь, - он криво усмехнулся. Томо конечно догадывался о природе отношений братьев, в тесном замкнутом пространстве гастрольного автобуса нет возможности скрыть ничего.

- Не смешно! – огрызнулся я. Если бы у меня были силы и не это апатичное вялое состояние, я, возможно, и врезал бы ему.

- Ладно, извини…, - он вздохнул,  - я всё понимаю, но, честно, не завидую тебе.

- А я особенно и не нуждаюсь в чьём либо сочувствии, я сам выбираю, как мне поступать и что делать, и значит, это вполне устраивает меня.

- Любовь на троих?? – он хмыкнул.

- Даже если так…

- Ну-ну, интересно, может быть, следующим пациентом этой больницы будешь ты? Если братики, конечно успеют…

- Да, пошёл ты…, - я вскочил с дивана, нервно заходил по коридору, - ты пришёл сюда, чтобы достать меня?!

- Нет, просто предостеречь.., - он вздохнул.

- Спасибо, но поздно уже!

Я остановился как раз напротив входа в палату Шенна и в этот момент из неё вышел Джаред. Томо вскочил с дивана, бросился к нему.

- Ну, что?

- Мы уезжаем, не фиг здесь больше делать! - заявил Джей, - он быстрее окрепнет дома.

У него раскраснелись щёки и одежда была в беспорядке, и идиоту понятно, чем он только что занимался, там, в палате с собственным братом. А я, можно сказать, свечку держал! 

Джаред быстро разобрался со всеми больничными формальностями и уже через час я вёз их к дому Шеннона. Томо уехал, договорившись с нами, что буквально дня через три мы соберёмся на репетицию.  Братья сидели рядом на заднем сидении моего автомобиля, тесно прижавшись друг к  другу,  сцепившись руками.  Шеннон был бледен, молчалив, а Джей всё время пытался заглянуть ему в глаза.

 

***

 

Я оставил их у входной двери.  Джаред просто обнял меня, ткнулся в щёку поцелуем, шепнул на ухо:

- Я люблю тебя, Мэтти, - словно хлестнул по сердцу бичом, и зашёл в дом.

Шенн остановился на пороге, испытующе заглянул в глаза:

- Может быть,  всё же зайдёшь?

Я покачал головой, постарался, как можно более счастливо, улыбнуться:

- Иди к нему…

Он ещё раз в сомнении посмотрел мне в глаза, с тревогой и болью.

- Всё хорошо, Шенн, правда, хорошо… пока… звоните, если что, - я подмигнул ему, - только желательно, чтобы в следующий раз работа была почище.

Он засмеялся, обнял меня, крепко, искренне:

- Что бы мы делали без тебя…

Дверь за ним захлопнулась и я, ещё раз взглянув на окна дома, развернулся и пошёл к своей машине.

«У меня всё хорошо, я счастлив!» - как заклинание для моёго ноющего сердца. Но почему всё вокруг кажется чёрно-белым, почему жаркое калифорнийское  солнце не греет и не светит мне, и почему порывистый ветер так неистов, что заставляет слезиться мои глаза?