Название: After dark
Автор: Анка (Mrs_J_Sparrow)
Пейринг: Джаред Лето/Шеннон Лето
Рейтинг: NC-17
Жесткая рекомендация: Читать сие бессмертное, но бредовое творение только под песню Evanescence "Before the dawn".

 

 

After dark
Meet me after dark again and I'll hold you
I am nothing more than to see you there
And maybe tonight, we'll fly so far away
We'll be lost before the dawn
If only night
can hold you where i can see you, my love
Then let me never ever wake again
And maybe tonight, we'll fly so far away
We'll be lost before the dawn
Somehow I know
that we can't wake again from this dream
it's not real, but it's ours
Maybe tonight, we'll fly so far away
We'll be lost before the dawn
Maybe tonight, we'll fly so far away
We'll be lost before the dawn (с)

 

Меня разбудил солнечный свет, пробивающийся сквозь опущенные занавески. Лишь один шальной тоненький луч, прошмыгнувший сквозь ниспадающую плотную ткань, озорно скользящий по лицу, дразнящий, вытягивающий из приятной дремы, разгоняющий последние остатки недосмотренного сна. Сна, который лишь на миг показался реальностью, или который впервые сбылся? Хотя, что есть наша реальность, как не один сплошной сон? Сладко потягиваюсь, будто бы стряхивая с себя обрывки ночного забытья, и поворачиваюсь на бок. Провожу рукой по твоей руке, будто бы прикосновение к твоей коже позволяет поверить в то, что я уже не сплю. Закрываю глаза, и пытаюсь вызвать в памяти вкус твоей кожи, оставшийся после…

-Отлично выглядишь, как всегда. Попудри носик.
-Животное! Сколько раз тебе повторять, что это сценический образ?

…да, на вкус она не то, чтобы сладкая, скорее пряная, манящая, дурманящая одним только запахом, сводящим с ума и затягивающим в непреодолимую вязкую трясину забытья в наслаждении. Одна только мысль. Один только вкус. Одна только ночь. Ночь, призванная погружать нас в сны и фантазии, ставшая для нас единственным островком реальности, где бы мы спрятались с тобой от окружающего мира…

-Ну что, набил очередную пару синяков? Ты же не с вышки в воду прыгаешь, а на людей.
-Завидуешь? Сам бы прыгнул хоть раз, может, тогда бы меня понял.
-Ага, вот в следующий раз так и сделаю, палочки подержишь?

… пользуюсь тем, что ты крепко спишь, погруженный только в свои сны, закрытые от меня, ну и ладно, зато тут ты мой, до последней клеточки мой. Вспоминая каждую секунду, каждый вздох, вожу пальцем по твоей руке, и улыбаюсь, как блаженный, вспоминая, как эти руки сжимали меня так, будто бы, отпусти ты меня хотя бы на миг, ночное наваждение испарилось бы без следа. Поднимаюсь по руке вверх, к твоему плечу и вырисовываю узоры, расписанные на тебе профессионалом- мастером. Повторяю своими движениями каждую черточку, а ты вздрагиваешь во сне. Улыбаюсь- ты с детства боишься щекотки, и, пожалуй, это единственное, чего ты боишься…

-Джа, ты не мог бы не мельтешить перед глазами? А может, тебе так на коленках весь концерт и отработать?
-Да ради бога. К тебе спиной или лицом?
-Думаю, никто не поймет, если ты будешь петь спиной к залу. Так уж и быть, выдержу вид тебя с тыла.
-Я это учту. Значит, сзади я тебе больше нравлюсь?
-О, Боже, тебе надо что- то делать с чувством юмора. Оно явно хромает.

… хотя, теперь нет. Теперь ты боишься еще одного. Я знаю это, потому что сам страшно боюсь вернуться в повседневность и понять, что это был только сладкий сон, что ничего не было, что мне это все, возможно, просто приснилось, как приснилось и тебе. Придвигаюсь к тебе поближе, почти вплотную, и, пока ты мирно посапываешь в каком- то своем интересном сне, изучаю каждую черточку твоего лица. Такого родного и знакомого, такого чужого и далекого одновременно. Ты и тут со мной, ты и где- то там, за стеной из безумия и непонимания. Смогу ли я, сможем ли мы разломать к чертям эту стену? Да хотя бы просто для нас двоих. Не могу сдержаться, и тихо прикасаюсь губами к твоим губам, боясь разбудить…

-Ты видел? Видел? Сотни, нет, тысячи рук и глаз! И все, наши, понимаешь, наши!
-О, да ты пьян, приятель…
-Нет, ты не понимаешь!
-Куда уж мне…
-Прекрати передергивать мои слова. Что ты ко мне цепляешься в последнее время?
-На правах старшего воспитываю.
-Мамаша!
-Что- что ты сказал?

… но даже от моего бережного и мягкого прикосновения твой сон покидает тебя. Ты, вздыхая, открываешь глаза. И молчишь. И смотришь на меня, не отрываясь. А в глазах читается немой вопрос. Тот самый, с которым проснулся и я- неужели это было на самом деле? Я медленно тону в твоих огромных темно- зеленых глазах, прячущих на самом дне веселые смешинки. Всегда. Даже теперь. Ты серьезен, а глаза смеются. И мне кажется, они смеются надо мной. Я отворачиваюсь, а ты, не давая мне нарушить тонкую связь, притягиваешь меня к себе, прижимаешь к груди, крепко- крепко, как ребенок любимую игрушку…

-Что слышал, то и сказал, повторю: ско-лько-мож-но-ко-мне-цеп-лять-ся?
-Да брось, я ж любя.
-Вот ты опять.
-Что опять?
-Меня подкалываешь.
-Я серьезен, как никогда.
-Неужели?
-Так, протрезвей, потом поговорим.

…еще немного и я задохнусь в твоих объятиях, не от того, что ты крепко обнимаешь, а от прилива непередаваемой нежности. От осознания того, что, раз и ты вспомнил, то на самом деле это было. Что, раз ты так это принял, то и мне пока нечего бояться. Да просто от дурманящей близости. Мы молча лежим, крепко сжимая друг друга и сейчас не нужно слов. Все слова были сказаны еще вчера. Слов нет в голове, она будто бы опустела, и, одновременно, страшно лопнуть от переполняющих мыслей. Но лучше я додумаю позже. Не теперь. У нас и так слишком мало времени. Днем нам придется стать теми, кем мы не являемся. Просто братьями…

-Поговорим сейчас!

…просто родными друг другу людьми, не претендующими на нечто большее. Да, мы всегда вместе. Да, мы настолько непохожи, что вряд ли кто- то принял бы нас за братьев, скорее, за друзей. Да, мы настолько похожи, что порой становится страшно. Страшно потому, что порой я уже не знаю, где ты, а где я. Как не знаю и теперь… где начинаюсь я, и заканчиваешься ты. На всего каких- то пару мгновений мы стали одним целым….

-И о чем же?
-Шеннон, если ты ничего не замечаешь, или делаешь вид, что не замечаешь, то я не дурак. И я вижу, что что - то происходит. Поделиться не хочешь наконец?
-Да чем? О чем ты вообще, Джей? Что за желание докопаться по любому поводу?
-А что за желание цепляться по любому поводу?
-Ой, сдается мне, ты жаждешь драки…

… хотя, почему на пару мгновений? Нехотя отстраняюсь от тебя. Разрываю кольцо объятий только лишь затем, чтобы снова на тебя посмотреть, и все вспомнить…

-Ну давай, если ты такой смелый. Ой ну да, мы же такие сильные мужчины, черт возьми! Нам все всем надо доказать!
-Черт, ты меня доканаешь. Говорил ведь, много не пей!
-Пей- не пей, я бы спросил все равно.
-Действительно хочешь знать?
-Не хотел бы- не спрашивал.
-Я не цепляюсь… Я… Я ревную.

Странно, столько раз, казалось бы, разглядывал тебя за всю свою жизнь, а вот теперь, в эту конкретную минуту никак не могу насмотреться. Как будто ты, такой родной и знакомый, появился в моей жизни заново…

-Джа, я привык, что мы всю жизнь вместе. Что всем делимся. Всегда. А сейчас… ты стал совсем чужим. Ты больше не тот Джа, которого я знал. Ты больше, похоже, доверяешь своим фанатам, чем мне. Ты поешь, ты.. растрачиваешь себя на сцене… не для себя, не для меня, а для них. Отдаешь столько, что мне уже ничего и не достается. Нет, мы общаемся, но ты стал чужой какой- то. Избегаешь что ли… Не знаю. Будешь смеяться, но у меня такое чувство, что мне изменяют.
- И ты думал, что, постоянно ко мне цепляясь, сможешь улучшить положение?
-Ну, считай, что я не настолько взрослый, как тебе кажется.
-Да ты просто дурак!

… заново… тогда, именно в тот самый момент, когда я в два шага преодолел расстояние между нами, разозлившись на твои слова, на несправедливый упрек. И как ты мог подумать, что я забыл о тебе? Что я избегаю тебя? Что я трачу себя не для тебя. Да как ты мог даже позволить себе такое подумать, когда каждое слово и каждый звук просто кричали о том, как мне не хватает тебя? Когда каждый концерт превращался в спектакль, так точно продуманный мной для единственного зрителя? Когда каждое слово несло в себе только тот смысл, который могли увидеть только мы оба? Когда, не найдя ответа в твоих глазах, я отчаянно искал помощи у людей, думающих, что этот смысл- только для них. Когда я с разбега бросался в толпу, чтобы почувствовать- нет, не прикосновения десятков рук, не бешеный драйв заведенных фанатов- а просто впитать в себя то, что не мог выразить тебе словами. Любовь. Огромное, бешеное, всепоглощающее чувство. Я ловил его от людей, как антенна, впитывал его в себя, пропускал насквозь. И только тогда чувствовал себя живым по- настоящему. Потому что давал ему выход. Не держал в себе, а так же отдавал его тем, кто на тот момент мог его принять. Потому что одному богу известно, насколько трудно держать в себе то, что так и рвется наружу, утаскивая тебя за собой. Я спиной чувствовал твой взгляд, и, каждый раз падая на колени перед залом, мысленно вставал перед тобой. Я хочу чувствовать тебя внутри. Наивные. Разве это значило секс? Нет, я хотел чувствовать, что ты со мной, ты рядом, ты все еще принадлежишь мне, ты- часть меня, ты снаружи и ты- внутри…

Преодолев расстояние между нами так быстро, что и сам не успел понять, я подхожу вплотную к тебе. Так близко, что, кажется, слышу, как сбивчиво ты дышишь.
-Какой же ты дурак, если так ничего и не понял.
-Пойму, если ты скажешь.
Что я могу сказать еще, чтобы донести все то, что накопилось? Медленно и неуверенно я делаю то, что делал уже раз сто, наверное, и никогда не делал так, как действительно этого бы хотел. Медленно опускаюсь перед тобой на колени, смотрю снизу вверх и шепчу:
-I wanna fuck you like an animal. I… I wanna feel you… inside… Внутри, понимаешь?,- не справляюсь с голосом - он выдает меня окончательно, сбивается. Не могу говорить, тогда просто обнимаю тебя за колени, и крепко держу, боясь отпустить, боясь, что ты не поймешь и уйдешь, так и не узнав главного… Я даже с трудом могу определить, сколько времени провели мы так: я - вцепившись в тебя, словно утопающий, ты - в непонятном оцепенении - то ли боишься подумать, то ли боишься осознать, то ли боишься неловким движением нарушить то хрупкое как стекло равновесие двух совершенно потерянных сознаний, которое возникло вдруг из- за моего секундного порыва. Хотя, видит бог, я мог бы бесконечно тянуть этот момент. Ведь куда лучше пережить хотя бы несколько счастливых, сбивающих дыхание от невозможности момента, минут «до», чем глухая стена непонимания «после», которая закономерно бы возникла, лишь на секунду оторвись я от тебя тогда. Тогда… Тогда мне казалось именно так…И как же я тогда сильно, до дрожи в пальцах испугался, когда ты буквально разбил тот стеклянный кокон, в который я сам себя заключил, своим неловким, легким прикосновением. Я вздрогнул. Ты легко гладил меня по голове, будто бы жалея, успокаивая, и от твоих прикосновений мне становилось легче. Как будто твое непонятное спокойствие теплой волной разливалось по моему телу, давая непонятно откуда взявшуюся уверенность в том, что ты меня понял, в том, что ты не разорвешь эту связь, в том, во что я до последнего вздоха боялся поверить. Тогда я поднял голову и снова посмотрел на тебя снизу вверх. И поймал твой взгляд. Ты смотрел… нет, ты не смотрел, ты как - бы обволакивал взглядом, держал в оцепенении, не отпускал, цепляя на этот зрительный контакт, как на крючок, и я держался за него, надеясь, что эти безумно родные и знакомые с детства глаза видят намного больше, чем я могу показать снаружи, смотрят вглубь, внутрь, в самое сердце. Как я и просил. Ты бережно берешь меня за плечи и поднимаешь на ноги, мои глаза - на уроне твоих, мое дыхание смешивается с твоим, как бы мне и хотелось. Ты не говоришь ни слова. Все слова я могу прочитать в твоих глазах, одним только выражением передающих то, от чего я дрожу изнутри… Shiver inside…Inside me. Inside you. Just inside…Я не могу вспомнить момента, когда ты коснулся моего лица, зато помню, как долго, бесконечно долго продолжался момент ожидания, сладкого и горького одновременно, вытягивающего из странного оцепенения, и затягивающего в новое. Хотелось одновременно и оттянуть момент, и податься навстречу твоей руке, как будто только в этом движении вперед был смысл. Поэтому когда ты все же коснулся, я закрыл глаза, чтобы не выдать, не открыть своего волнения и внутренней дрожи… ты мягко погладил меня по щеке, а я, прижимаясь к твоей руке, продолжал твое движение, боясь снова потерять этот контакт. Но ты уже не отрывал своих рук. Ты будто бы услышал, уловил где- то на краешке сознания мою молчаливую просьбу, и все нежнее, все бережнее продолжал движение рукой по моему телу- от щеки к шее, от шеи- к плечу. И обратно. Исследуя или успокаивая. Уже неважно. Уже все равно. Единственное, что осталось в комнате- это одно прикосновение, позволяющее тебе, будто электрическому заряду, проникнуть в мое тело одним лишь только жестом. Все это время я не открывал глаз. Во мне было слишком много чувств от одних только касаний, и я боялся, что если открою глаза и увижу тебя, то связь нарушится, или будет слишком много… слишком много того, чтобы поверить, много для того, чтобы просто пережить, не сойдя с ума от такого количества эмоций, которое, казалось бы, неспособно уместиться в моей голове. Поэтому все, что было - темнота и ощущение твоих прикосновений. А ты, казалось бы, нарочно затягивал момент, то ли не решаясь на большее, то ли решаясь, то ли просто исследуя. И я покорно позволял тебе это, пока ты не убрал руки. И тогда, возможно от неожиданности, или от минутной обиды на то, что все закончилось так резко, я открыл глаза. Ответом был твой взгляд из- под насмешливо- выгнутых бровей. Решительный. Нет, все уже давно решивший. Решивший за меня, за тебя. За нас. Just feel. Just feel you. Just feel you inside.
А дальше…
Дальше я растворился… я замер… я застыл в калейдоскопе эмоций и чувств, будто каждое новое становилось неповторимой цветной картинкой, затягивающей тебя в водоворот фантазии. Каждое прикосновение. Каждое движение - вперед. Каждое движение - вглубь. Каждое движение - внутрь. Внутрь, вглубь моей души. Нашей души. Provehito in altum, - думал я, если, конечно, я мог тогда думать. Наверное, не мог. Не мог еще тогда, когда твои губы настойчивым движением встретились с моими, и втянули меня в этот водоворот, откуда бы я не выплыл даже если бы очень сильно захотел, ты бы просто не дал мне такой возможности. В этом поцелуе было все то, что ты не мог высказать, господи, я только тогда понял, сколько слов было вложено в твои прикосновения и поцелуи. И я уже не вспомню, каким образом мы оказались в постели, да это и неважно. Важно то, что ты, унося меня за грань боли и наслаждения, выводя за границы понимания и непонимания, легкости, парения где- то высоко над землей, будто в рое бабочек, и падения с каждым движением в бездонную пропасть, в которую не страшно падать вместе с тобой… важно только то, что ты все это время держал меня за руку. И не отпускал. И не давал забыться, потеряться в несбыточной ночи только для нас двоих. Вел меня за руку по извилистой тропке наслаждения. Я бы растворился в твоих глазах, если б смог. Я бы умер под твоими прикосновениями, если бы ты позволил мне это сделать. Ты был мной. Моим. И мной. И я тобой. Снаружи и внутри. Just feel. You. Inside.

… смотрю на тебя все так же молча. Так же, как и ты, не отрываясь, смотришь мне в глаза, и я понимаю без слов, что теперь ты- внутри.Inside. И я- тоже. Что эта ночь решила все вопросы. Что теперь каждый день будет не более, чем ожиданием следующей ночи, где мы сможем быть снова и снова вместе, с каждым разом все больше и больше растворяясь друг в друге. И пускай днем мы будем такими, какими нас привыкли видеть, ночью нам не страшно будет не проснуться из этого неповторимо- вязкого, засасывающего в трясину наслаждения сна, ставшего вдруг явью. Каждая ночь станет для нас новым днем, нашим временем. Ведь только ночью мы можем быть настоящими….