Название: Remember me

Автор: Allive (sedyhn@mail.ru)

Пейринг: Shannon/Jared

Рейтинг: R

Жанр: Romance/POV’s Shannon/Drama

Дисклаймер: да вы что) это всё вам *и автору* приснилось. Этого не было и никогда не будет. *А жаль* Это ложь от первого до последнего слова. *Аминь*

Статус: Закончен

Размер: мини

Комментарии автора: Было написано в подарок на ДР Anxunamun.

 

 

 

Все жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой разум.

Франсуа де Ларошфуко

 

–…Мистер! Мистер! Вы меня слышите?..

Сквозь завесу настойчиво пробивается незнакомый голос, врывается без спросу и отдаётся болью в голове. Слышишь какой-то хрип и понимаешь, что это ты. Пытаешь открыть глаза, но веки отяжелели и не слушаются. Паника подступает к горлу, пытаешься поднять руку, не чувствуешь её совсем…

– Мистер… Мистер… Мистер… Вы… слышите?.. Слышите?.. Слышите?.. – голос то убывает, то появляется вновь, отражается и усиливается. Ты изо всех сил мотаешь головой и разлепляешь, наконец, непослушные веки. И тут же зажмуриваешься вновь – ослепительный белый свет, кажется, повсюду. Делаешь попытку что-то сказать, но горло саднит, что-то царапает изнутри, и ни звука не вырывается из груди.

– Сэр, у вас в горле трубка, она помогает вам дышать, но говорить вы не можете, кивните, если слышите меня.

Мышцы шеи затекли и болят, боль на миг возвращает ясность затуманенного сознания, и ты через силу киваешь. Улавливаешь мгновенно обострившимся слухом вздох облегчения.

– Сэр, вы проспите ещё несколько часов, после введённого нами препарата, очнувшись, вы, быть может, будете чувствовать себя намного лучше.

Очень хочется что-нибудь ответить, но сил совсем нет, и ты чувствуешь, как тебя вновь затягивает водоворот темноты.

 

* * *

 

Прохладный ветер взъерошивает волосы. Лениво провожу рукой по ним и щурюсь на солнышке.

 Моя прихоть – добраться до города налегке – обратилась против меня. В другой штат на машине – что может быть интереснее? Наверное, то, что бензина не хватило километров пятьдесят до заправки.

В воздухе пахнет влажностью – всю ночь шёл дождь. Утро ещё не началось в полном смысле этого слова: солнце ещё не встало.

Я вздыхаю, облокачиваясь о капот машины, и достаю сигареты.

Было бы разумнее позвонить и вызвать эвакуатор, например, или заказать такси, но я тяну, медлю, будто ожидаю непонятно чего.

«Докуриваю и звоню», – думаю, затягиваясь.

Вокруг было тихо, и ничто не нарушало эту тишину. Не хочется вмешиваться в саму гармонию жизни и природы. Хотелось закрыть глаза и раствориться в ней, почувствовать себя её частью, ощутить свободу…

Свободен… Я свободен, Шенн…

Эхом в голове твой голос, твой полубезумный шёпот, и поблёскивающие в полумраке глаза – настолько чётко картина встает перед глазами, что становится не по себе.

Выкинув окурок, я достаю телефон и набираю номер техподдержки, работающей круглосуточно.

Через пятнадцать минут я уже вновь в пути. Двадцать баксов – и мне залили полбака. Не так уж и плохо, учитывая, что я вообще ни на что ни надеялся…

 

…Яркое солнце, раскрываясь лучами на востоке, бьёт прямо в стёкло машины. Поморщившись, я прибавляю скорость, на горизонте уже виднелись дома и какой-то завод на окраине.

Я останавливаюсь напротив небольшого уютного двухэтажного дома, окружённого маленький садом. Вылезаю из машины и делаю глубокий вдох. Подхватив пакет с заднего сиденья и сунув мобильный телефон в карман, медленно иду к дому, ежеминутно оглядываясь.

Узкая улица, петляющая посреди города, резко уходила вниз, и я знаю, что, свернув налево, можно спустить прямо к реке, неожиданно возникающей из-за кустов. Тёплый ветер приносит оттуда свежий воздух.

Интересно, что скажет мама, увидев меня?

Додумать не успеваю – дверь распахивается, и она кидается мне навстречу. Губы против воли расплываются в улыбке, когда мама без слов крепко обнимает меня. И только отстранившись, задаёт вопрос, не сумев скрыть обеспокоенность:

– Сынок, что-то случилось?

– Почему что-то должно случиться? – натянуто улыбаюсь, идя вслед за ней в дом.

– Когда ты так улыбаешься, у меня просыпается желание отправить тебя учиться фальшивым улыбкам у твоего брата!

Я не выдерживаю и смеюсь. Я снова дома.

За всеми своими шутками и насмешками, волнением и тревогой, она останется нашей матерью. Каждый раз, ставя передо мной чашку с кофе, она не может скрыть беспокойство о нас. Каждый раз, улыбаясь мне в ответ, она не может не спрашивать себя, что же случилось на этот раз.

Разбив коленку или подравшись на улице, ты бежал ко мне. Я же должен был подавать тебе пример старшего брата, быть сильным и никогда не плакать. И только мама знала, что иногда, когда было совсем плохо, чаще перед сном, я шёл к ней.

Каждый раз, смотря мне в глаза, она понимает.

–…Ты не хочешь мне что-нибудь сказать? – спрашивает она, крепко беря в руки чашку и зябко поведя плечами.

– Что именно? – говорю, не поднимая глаз.

– Шеннон, – она всегда называла меня полным именем. – Что происходит? Ты зачастил что-то…

– Ты не рада мне? – неудачная попытка. Не быть тебе актёром, Шенн! Ты совсем не умеешь врать.

– Сынок, – одним только словом она заставляет меня посмотреть ей в глаза. – Что-то с Джаредом? Он не отвечает на мои звонки, хотя гудки идут. Он мне сам не звонил с твоего дня рождения. Ты же регулярно приезжаешь. Что с ним?

Теперь я чувствую вину. Будто я действительно виновен в том, что с тобой происходит.

– Я не знаю.

– Шеннон! Сколько это продолжается?

– Три месяца, – отвожу глаза.

Мама резко отставляет чашку, руки дрожат и это она не может скрыть. Губы шевелятся, но она не произносит ни звука.

– Где он?

– Вчера мне сообщили, что он приехал в Боссер Сити…

– Думаю, стоит прогуляться, – мама встаёт и выжидательно смотрит на меня. – И ты мне всё подробно расскажешь…

 

* * *

 

– Сэр, вы можете назвать своё имя?

Потолок белый, с разводами – наверное, недавно делали ремонт и сэкономили на рабочих. Маленькая точка, на проверку оказавшейся толстой мухой, лениво ползает прямо перед глазами.

– Сэр? Вы меня слышите?

– Слышу… – хриплый голос режет по ушам, и ты морщишься: трубку из горла убрали всего час назад, и горло неприятно саднит.

– Вы можете сказать, как вас зовут? – продолжал настаивать молоденький врач.

Хочется кричать и топать ногами, схватиться руками за голову, свернуться в клубочек… Хочется почувствовать крепкие объятья…

Попробовав уцепиться за возникший внезапно образ, ты понимаешь, что он ускользает от тебя. Будто нечёткий сон, приснившийся под утро.

– Нет, – ты сглатываешь. – Я ничего не помню.

 

* * *

 

Несколько месяцев назад

 

– Арррргх… Чёрт, – вырвалось у меня. Горячая жидкость вспенилась и выплеснулась за край маленькой турке прямо на белоснежную, недавно отполированную плитку. Кто-то сегодня без кофе… И что-то мне подсказывало, что я.

– Шенн! – осуждающий голос Томо. Он на секунду заглянул на кухню, да так и замер на пороге. Понятно, вылизанная кухня – дело рук Милишевича. – Сколько раз я просил – ну не умеешь, не берись??

– Томо, извини, пожалуйста, – искренности было явно больше, чем нужно. Томо просто физически не мог долго злиться.

– Ладно, иди, – и махнул рукой в сторону гостиной. – Я сам принесу кофе. Ты лучше пиццу пока закажи…

…Кажется, я ошибся, под раздачу я всё же попаду, подумал я, откладывая трубку сотового телефона, по которому минуту назад я заказал пиццу для нас. Томо по доброте душевной не оставит бедного меня без кофе. Проверено.

Я вернулся в тесную комнату, играющий функции гостиной в нашем автобусе.

На диване, развалившись, сидел ты. Увидев меня, вопросительно поднял одну бровь.

– А где кофе? – протянул ты. Я несчастно развёл руками, выражая полное раскаяние.

– Меня Томо выгнал…

– А, ну всё понятно… – улыбнулся ты. – Это надолго, – и лениво потянулся, разнимая затёкшие мышцы. Поймав мой взгляд, ты хитро прищурился и, потянувшись вперёд, резко потянул меня на себя. Я запнулся за маленький столик, чудо его не перевернув, и упал на тебе, уткнувшись в шею. Твоё горячее дыхание защекотало ухо, и я чуть отстранился.

– Джей?

– Ммм? – твои ресницы – пушистые и ради разнообразия не накрашенные – чуть дрогнули.

– Сейчас Томо придёт.

Кажется, ты только этого и ждал, на миг встретившись со мной взглядом, жёстко до боли впиваешься в мои губы. Я не успел ответить, не успел зарыться руками в волосы, успел только наплевать на всё.

Но через секунду ты сам оттолкнул меня. Очаровательно улыбаясь, ты встал и пошёл на кухню. Помочь Томо с кофе?

Я ухмыльнулся и тоже поднялся.

…На улице медленно темнело. Роса давно опустилась на землю и траву. Я лениво проводил взглядом дым, взвившийся вверх. Сзади раздались тихие шаги. Я не обернулся, когда ты опустился рядом на ступеньки. Я молчал, когда ты недовольно сморщился и отмахнулся от дыма рукой. Я не смотрел на тебя, когда ты тихо произнёс:

– Шенн… пойдём во внутрь?

– Я курю.

– Я вижу.

– Докурю и пойдём.

Ты промолчал, и я не выдержал, перевёл взгляд на тебя. Ты запрокинул голову и смотрел наверх, на бескрайнее небо и на звёзды в девяноста трёх миллионах милях отсюда.

И когда ты вновь начал говорить, меня внезапно пробивает дрожь:

– Я никогда не думал, что могу разочароваться в том, что мы делаем, в своей мечте, в своих чувствах. Я всегда твёрдо верил в свои убеждения, свои идеалы. Очень долго таким идеалом был ты, Шенн, – а вот сейчас, кажется, похолодало, я передёрнул плечами, подавляя желание обхватить себя за плечи. – Знаешь… Немного прошло времени, прежде чем я понял, – ты горько рассмеялся. – Всего лишь 37 лет! – резко повернулся ко мне. Твои глаза поблёскивали в свете, лившегося из окна. – И вот к сорока годам внезапно приходит осознание, что твоя жизнь – пуста, что ничего путного и важного ты не совершил, и находит такое отчаяние, что ты в дождь ночью мчишься на всей скорости на Caqiva, и тебе плевать на то, что ты дальше протянутой руки не видишь, и света от тусклой фары ничтожно мало… Ты помнишь смутно сегодняшний день, и день до этого, но во всех подробностях можешь сказать, что с тобой было год, два назад. И вот тогда тебе страшно…

– Не говори так… – прошептал я хрипло. – Не надо, Джей… Всё хорошо ведь. У нас есть всё, что мы хотели, о чём ты мечтал…

– Это смешно, – перебил ты меня. – Только поэтому мы улыбаемся в камеру и говорим, что счастливы? Прячась ото всех?

Я заставил себя разжать судорожно сжатые пальцы.

– Джей. Это не может быть смешно.

Я протянул руку и положил тебе на щёку. Ты уткнулся в мою ладонь и глухо застонал. Я притянул тебя к себе, и ты послушно прижался.

– Я устал, Шенн. Устал от того, что это… неправильно.

И тогда, сжимая тебя в объятьях, я понял, что скоро что-то случится. И это мне не понравится.

 

* * *

 

Шум морского прибоя приковывал не только внимания, но и овладел полностью слухом. Самые мельчайшие изменения ветра и направления волн подмечает расслабленное сознание.

Песок под ногами мягкий и горячий, ещё не успевший остыть от дневного солнце. Рассеяно пересыпаешь из руки в руку горсть песчинок.

Тихие шаги не проходят мимо. Ты напрягаешься, но опасности не чувствуешь. Знакомый запах, ты удивлённо вскидываешь голову. Твои глаза расширяются, но ты не подаёшь виду.

– Почему именно Майями? – произносит безумно знакомый голос. Сердце делает сальто, но ты отвечаешь дрожащим голосом:

 

– Океан.

Ты чувствуешь улыбку на лице. Как свою. И не можешь не улыбнуться в ответ этим удивительным глазам.

– Джаред… – он судорожно сглатывает. И ты улыбаешься. Широко. И молчишь.

– Скажи что-нибудь! – почти кричит он.

– Я не помню, как меня зовут, – склоняешь голову и вновь переводишь взгляд на воду.

– А меня? – шепчет он. – Вспомни меня… Вспомни…

И когда ты смотришь ему в глаза, понимаешь, что они мокрые от слёз.

– Я не забывал, – тихо отвечаешь, беря его лицо в свои руки и пальцами стирая слёзы. – Я никогда не забывал. Я не мог. И не смогу. Никогда.

– Джаред…

– Тсс…

I remember lying awake at night and thinking just of you

But things don't last forever and somehow baby

They never really do

They never really do

I remember you

I remember you

I remember you…

Ramones «I remember you»

 

FIN