Название: Sleep

Автор: gleanna

Пейринг: Jared Leto/Shannon Leto

Жанр: angst, Shannon’s POV

Рейтинг: NC-17

Саммари: Время – далекое будущее, если брать во внимание место действия. По крайней мере, я надеюсь, что это будущее, а не AU…

От автора: Рекомендую читать фик под одноименную композицию Poets of the Fall, которая помогла мне написать это...

Важное примечание: Фик писался задолго до того, как Мэтт покинул группу, когда все считали, что в будущем состав 30stm не изменится (да, было счастливое время))). Поэтому написанное в саммари и упоминание Мэтта в фике прошу воспринимать адекватно:))

 

 

Спишь.

Блаженная улыбка на губах, счастливое выражение лица – наверное, снится что-то бесконечно приятное. Волосы разметались по подушке, неприкрытая одеялом спина расслабленна, дыхание ровное, щекочущее мне шею.

С трудом преодолеваю желание обнять тебя, нежно-нежно, зарывшись носом во встрепанные волосы, провести рукой по щеке, на которой уже появилась небольшая щетина. Боюсь разбудить. Ты такой трогательный во сне, просто ангел. Такой домашний, такой родной, любимый… Не хочу, чтобы ты просыпался в ближайшие два часа. Дай мне полюбоваться на тебя еще чуть-чуть, в последний раз, обещаю. Спи.

Спи, чтобы не видеть, как я, словно влюбленный дурак, наблюдаю за тобой. Хотя я и есть влюбленный дурак. Спи, чтобы не видеть, как я буду стыдливо отводить глаза, чтобы не встретиться с твоими. Спи, чтобы не видеть, как я ухожу.

На самом деле, у меня до сих пор в голове не укладывается, как все это могло произойти. Это сумасшествие, это нереально, безумно… и, тем не менее, это было. Все произошло случайно. Правда. И этого совершенно точно не должно было случиться.

Один-единственный концерт в России. Даже ты, такой расчетливый и спокойный, привыкший к подобным вещам, был на взводе весь день, предшествующий ему. Еще бы – можно сказать, сбывалась твоя мечта. Одна из… Я бы удивился, если б она не осуществилась. Потому что каждый раз, после того, как ты добиваешься очередной невероятной цели, которую скромно называешь мечтой, всегда шутишь – "ну вот, сбылась очередная мечта, пора придумывать новую". И в этом ты весь.

Вечером, перед концертом, у нас была пресс-конференция. С этого то все и началось. Ты с парнями ушел из номера пораньше, заявив, что не любишь опаздывать, к тому же надо показать себя с самой хорошей стороны перед собравшейся в Москве публикой. Я задержался – сражался с расческой и гелем для волос. Томо предложил меня подождать, но ты посмотрел на него таким убийственным взглядом, что я пожалел бедного парня, решившего проявить ко мне дружелюбие. Честно говоря, можно было и не пользоваться гелем – все равно после конференции нас сразу же повезут на концерт, где от моей прически останутся одни воспоминания. Но я упрямо продолжал воевать во благо имиджа. И, естественно, опоздал.

Когда я спускался вниз, где должна была проходить встреча журналистов с группой, был уже прилично раздражен. Причем мои претензии относились ко всему – начиная с глупо хихикающей горничной, с которой я пару минут не мог разойтись в коридоре, заканчивая пасмурной погодой, которая, в принципе, должна была быть мне совершенно безразлично – ведь концерт проходил в помещении. Извинившись перед собравшимися, я приземлился с краю стола, на место рядом с тобой, и хмуро уставился в одну точку. Интервью обещало быть долгим и скучным…

Ну, в смысле это интервью обещало быть скучным, но не ты. Разве что-то с тобой может получится скучным? Сейчас я не имею ввиду то, что ты говоришь и как отвечаешь на вопросы, потому что на самом деле плохо соображал в тот момент, пропуская мимо ушей все подряд, и вовсе не потому, что мне надоели одни и те же вопросы. Просто ты, сделав вид, что смотришь куда-то вбок, где стояла толпа эшелона, быстро прошептал мне в ухо, что тебе неуютно от моего мрачного вида. Попросил: "Шенн, ты можешь хотя бы выглядеть более счастливо в этот значимый, похоже, только для одного меня, день?". Я изобразил вялую улыбку и несколько минут честно пытался быть довольным. Ради тебя.

Через некоторое время ты слегка пихнул меня носком кеда под столом. Стол был накрыт скатертью противного болотно-зеленого оттенка, такой огромной, что большая часть людей, стоявших впереди, не могла видеть того, что происходит под ним, несмотря на то, что мы находились на некотором возвышении относительно стоящих. Я возмущенно посмотрел на тебя, а ты довольно ухмыльнулся в мою сторону, но тут же повернул голову к задававшей вопрос журналистке, с внимательным видом кивая в каждой паузе так, словно никто никогда ничего подобного у нас не спрашивал, и тебе безумно интересно выслушать ее и высказать свое мнение.

Только ты открыл рот, чтобы что-то сказать, как я нанес ответный удар, довольно сильно ущипнув тебя за бедро. Ты чуть поморщился, но скорее от неожиданности, ничем другим не выдав своего негодования, но уж я то знал, что ты чувствуешь. Ты завелся и хотел поиграть. Отомстить.

В процессе твоего рассказа твое колено прижимается к моему, ты усердно трешься о меня, сдерживая смех. Но смеяться нельзя, потому что поднята серьезная тема – про музыку. Я невольно отодвигаю обе ноги в сторону, почувствовав не то чтобы дискомфорт… просто какую-то двусмысленность наших действий. Ты не сдаешься, с завидным упорством – впрочем, присущем тебе в любой ситуации – продолжаешь ластиться ко мне уже лодыжкой, обхватив одной ногой мою. Я незаметно пододвигаюсь в сторону всем телом, а ты улыбаешься как ненормальный, что все, естественно, принимают за твою предрасположенность к общению и шуткам. В общем то, это и было моей ошибкой.

Поняв, что нижними конечностями ты до меня не дотянешься, в ход идет твоя рука. Я нахмурился еще больше, что окончательно привело тебя в восторг и подарило осознание того, что от этой игры ты можешь получить удовольствие. Твоя ладонь поднялась чуть выше колена, массируя пальцами все, что попадалось на пути, пока не переместилась к ширинке, замерев перед ней. Я задышал глубже, и, клянусь, ты это почувствовал, хотя продолжал беседовать с журналистами как ни в чем ни бывало.

"Господи, только не это… Джар, не надо, пожалуйста…" – я понял, что возбуждаюсь, и если ты прикоснешься ко мне на дюйм выше, я уже не смогу расслабиться, не получив разрядки. Конечно же, это было просто естественной физической реакцией. Несколько месяцев без секса, без единого на него намека, в окружении одногруппников, среди которых родной брат. Месяцев в тесном гастрольном автобусе, в гостиничных номерах, выматывающих месяцев, когда сил не оставалось даже на секс. Одно прикосновение могло дать старт всему, что копилось внутри столько времени.

Я бесстыдно продолжал пялится на твой профиль, и мне уже было плевать, как это выглядит. Я ожидал твоих дальнейших действий, наивно надеясь прочесть что ты думаешь по лицу. Вздрогнул, когда почувствовал, как ты осторожно тянешь застежку на молнии моих джинс вниз. Мышцы внизу живота приятно задрожали, и я едва удержался от того, чтобы откинуть голову назад и сползти по стулу вниз. Член становился все тверже, и ты наверняка это почувствуешь… сейчас… еще чуть-чуть…

Резко поворачиваешься в мою строну, глядя распахнутыми от удивления глазами, в то время как твоя ладонь, добравшаяся до цели, не дрогнула ни на секунду. Странно, но я до сих пор не верю, что ты не знал, к чему все приведет.

Мэтт что-то рассказывал, поэтому тебе не требовалось ничего говорить, ты был весь сосредоточен на мне. Прикусив губу, ты отвернулся к Воктеру, сидящему по другую руку от тебя, сделав вид, что слушаешь. Я тогда было подумал, что сладкая пытка прекратится, даже попытался убедить себя что это к лучшему, потому что сейчас не время и не место для подобных занятий. И уж точно не самая подходящая компания, хотя тогда мне было почти без разницы с кем.

Но вместо того, чтобы остановиться, ты позволяешь себе перейти границу. Позволяешь вытащить пуговицу из петли и максимально расстегнуть джинсы, пробираясь рукой внутрь. Теперь наш контакт разделяют лишь мои плавки, натянувшиеся под возбужденной плотью. Я ведь не хотел, чтобы ты прекращал, я стал забывать где нахожусь, с кем и для чего. Нервно ерзал по стулу, словив пару раз недоуменные взгляды то Мэтта, то Томо с другого конца стола. Не знаю чем бы все это закончилось – точнее знаю, но не хочу об этом думать – если бы наш менеджер вдруг не хлопнул в ладоши, заявив, что интервью окончено и у желающих получить автографы есть десять минут.

Я как ошпаренный выскочил из-за стола, с молниеносной скоростью протиснувшись между окружавшими нас плотным кольцом людьми. Знал наверняка, что ты смотришь мне в спину – ты буквально жег мне кожу своим взглядом. И я очень надеюсь, что никто не заметил моего состояния и расстегнутую ширинку, которую, правда, теоретически должна была скрывать длинная футболка, потому что вкупе с твоим растерянным и каким-то грустным поведением после моего исчезновения это будет выглядеть довольно странно. Конечно, я не знаю, как ты выглядел в этот момент, это потом, в гримерке, когда я старательно избегал твоих прикосновений, предпочитая смотреть на пустую стену, чем на тебя, Томо шепотом осторожно поинтересовался, из-за чего мы поссорились. "С чего ты взял?" – я попытался изобразить на лице недоумение. "Да только слепой не заметил, как вы шептались все интервью, а потом ты выбежал, как будто за тобой черти гнались. Джаред опять что-то не то ляпнул?" Я уставился на Томо, как будто видел его первый раз в жизни. "Не бери в голову, ты же знаешь своего брата", - он улыбнулся мне, похлопав по плечу, - "К тому же он выглядел таким опечаленным и виноватым, когда ты пропал".

Не знаю что все подумали, когда я, по их словам, пропал. Но ты-то наверняка понял, почему я так быстро слинял, и главное – куда. Я стоял в туалетной кабинке со спущенными джинсами, собственноручно помогая себе избавиться от последствий твоего прикола. Левой рукой опершись о стену перед собой, опустив голову, сдерживая хрипы, рвущиеся из пересохшего горла, слушая бешеные стуки сердца, бьющегося едва ли не в один ритм с моей правой рукой… Перед глазами мелькали неясные образы каких-то девушек, и в самый яркий момент, за мгновенье перед оргазмом, я вспомнил невинное выражение твоего лица, когда ты прикасался ко мне… и кончил, спустив прямо в руку, чего не делал практически с подросткового возраста. А потом убеждал себя, что вспомнил тебя, собственного брата, лишь потому, что ты был виновником всего произошедшего.

Все время в автобусе, перед концертом настраивая аппаратуру и переодеваясь в гримерке, я игнорировал тебя. Ты злился - я это чувствовал. Но ты не предпринимал никаких действий, чтобы как-то исправить ситуацию. Я знаю тебя, и знаю, что произошедшее на пресс-конференции для тебя просто развлечение, невинная шутка чтобы стереть с моего лица хмурое выражение. Стер, ничего не скажешь. И из-за того, что я не обращал на тебя внимания, ты решил, будто я обиделся. Хотя… разве это не так? Я ощущал себя совершенно сбитым с толку, и с нетерпением ожидал начала концерта, чтобы забыться и выплеснуть накопившиеся эмоции, вдарив по барабанам.

Все было как в тумане. Я играл на автомате, погруженный в свои мысли, приходя в себя лишь когда ты приближался к установке. В такие моменты ты не пытался даже взглянуть на меня, кивнуть или улыбнуться – и я не мог понять радует это меня или огорчает. Лишь когда в проигрыше песни ты стал представлять нас, подходя ко мне, смотрел прямо на меня, хотя в темноте и не было видно, но этого и не требовалось – я чувствовал твой взгляд так же, как чувствовал его когда убегал с интервью несколькими часами ранее.

Прозвучали традиционные слова – Шеннон Лето, мой брат… Но я готов поклясться, что ты сказал что-то еще, когда опустил микрофон, глядя на меня. В блеснувшей вспышке я видел, как шевелились твои губы. И я сбился с ритма первый раз в жизни. Ты стоял, не шевелясь, лишь твоя грудь вздымалась и опускалась, выдавая сбившееся от бешеного темпа концерта дыхание. Секунда, вторая, третья… Томо совершил какой-то невероятный трюк со своей гитарой, стараясь протянуть время и дать мне возможность незаметно вступить. Ты опустил голову, а затем резко развернулся к залу, подняв руки и заводя и без того сходящую с ума толпу. Я с силой ударил по барабанам, надеясь таким способом стряхнуть с себя это наваждение. Остаток концерта я помню смутно.

Затем было всепоглощающее чувство эйфории, восторга и неутихающего в крови адреналина. Мы все обнимались, позируя для фотографий, я прижимал тебя к себе за талию, позабыв обо всем и улыбаясь, довольный до неприличия, словно мы только что совершили невероятный подвиг. Общение с фанатами, автографы, фотографии, поздравления – все это длилось едва ли не до полуночи – никто из нас не хотел уходить, усталости не было абсолютно.

- Ну что, парни, может, отпразднуем? В нашем тесном кругу? – подмигнул Мэтт, когда мы оказались в гостинице.

Мы уже все четверо были пьяны от феерично прошедшего концерта, а алкоголь, поступивший в организм, только усилил эффект. Смеясь и шутя, мы вспоминали прошедший день, и ты как всегда не умолкал, делясь своими ощущениями больше всех, рассказывая свои мысли с горящими глазами. В какой то момент ты придвинулся ко мне близко-близко, что я слышал твое дыхание, чувствовал твой запах, который не перебил даже виски.

- Шееееенн… - протянул ты, обдавая жарким шепотом, - Ты же не сердишься на меня за небольшую импровизацию на интервью? Ты так забавно выглядел, стараясь скрыть возбуждение…

- Все окей, бро, - тогда в самом деле все было окей.

Ты засмеялся, обнимая меня за шею, и я прижал тебя к себе, чувствуя приятную расслабленность во всем теле. Я подумал, что у меня нет никого ближе и родней тебя. Сжал в руках, несильно, но достаточно крепко, вырвав приглушенные смешки у наблюдавших эту сцену ребят.

- Надо запомнить, что под воздействием алкоголя Лето становятся любвеобильными, - засмеялся Мэтт, а ты показал ему средний палец, ухмыльнувшись. Все было просто великолепно, я чувствовал себя счастливым и довольным каждым моментом. В свой номер отправлялся с мыслью, что жизнь прекрасна.

Я уже почти заснул, когда ты постучал. Наверное, мне просто показалось, что стук был робким – ведь скромность не твой стиль. Я, сонно щурясь, открыл дверь как был – в одних плавках, но, увидев тебя на пороге, сон как рукой сняло. Ты никогда раньше не заходил ко мне, не знаю по каким причинам. Именно поэтому я удивился, даже слегка испугался, но ты так мило заулыбался, что я не мог не ответить тебе тем же.

- Что-то случилось? – на всякий случай поинтересовался я, отступая в сторону, приглашая войти.

Ты покачал головой и пошатнулся. Схватился за косяк, продолжая улыбаться. Подул на падающую на глаза челку. Оторвал одну руку от поверхности, как-то издевательски-нежно проведя тыльной стороной ладони мне по лицу… Решительно шагнул вперед, повиснув у меня на шее. Просто стоял так, обняв меня, и тяжело дышал.

- Джа? – настороженно. Кажется, я даже попытался оторвать твое тело от себя и заглянуть в глаза.

А потом ощутил, как твои губы мягко прикоснулись ко мне – щека, шея, плечо. Именно прикоснулись, осторожно, даже не целуя. Ты дрожал… От напряжения? От возбуждения? Твои руки скользили по моей спине, прижимая к себе максимально тесно. Губы что-то шептали, касаясь моей кожи… Я и представить не мог, что так заведусь от близости младшего брата.

Ты отодвинулся от меня, и посмотрел кристально ясным трезвым взглядом человека, решившегося на отчаянный шаг, готового ко всему. Это никак не укладывалось у меня в голове – только что ты стоял, шатаясь, а теперь так твердо смотришь на меня. Облизываешь нижнюю губу… ничего эротичного, просто естественный для тебя жест. Но на меня это зрелище произвело необъяснимое впечатление – я сам придвинулся к тебе, резко и сильно прижав к дверному косяку.

Ты улыбался. Господи, как ты улыбался. Я думал что не выдержу взгляда на одну твою улыбку. В ней было все – любовь, нежность, радость, чуть смущения… А в глазах дьявольский огонь, призванный, чтобы свести меня с ума. Я потянулся к твоим губам, но неуклюже попал куда-то в щеку – ты повернулся, чтобы удостовериться что в коридоре не было невольных свидетелей, и захлопнул дверь, смеясь под аккомпанемент моих коротких поцелуев в шею.

Не знаю, что со мной произошло. Я ведь никогда не хотел ничего подобного. Возможно, это были эмоции от прошедшего на ура концерта, которыми хотелось поделиться с тобой, может, всего лишь банальное опьянение, или же во всем виноват ты со своими шуточкам, начавшимися еще на интервью. Впрочем, это не важно. Это не было важно ни тогда, когда я жадно и глубоко целовал тебя, едва ли не прокусывая нежную кожу губ, ни сейчас – когда я смотрю в твое умиротворенное лицо на своей подушке.

Помню, как у тебя зазвонил мобильник. Я напрягся, оторвавшись от поцелуя, а ты виновато опустил глаза, но даже не думал отвечать на звонок. Еще бы – ведь по идее мы все должны давно спать. Уже через секунду ты настойчиво подталкивал меня к кровати, вернувшись к прерванному поцелую, который мог бы быть бесконечным, а я стягивал твою рубашку, попутно лаская все, до чего мог дотянуться. В раздражении сорвал все еще звенящий телефон с ремня твоих джинс, не глядя кинув его куда-то в сторону. Трель прекратилась сразу же после удара о твердую поверхность, а ты что-то хрипло прошептал о возмещении материального ущерба.

Ты толкнул меня на кровать, навалившись сверху, впившись в шею голодным поцелуем, а я не контролировал себя, постанывая под твоими руками, заводясь еще больше от трения твоих все еще неснятых джинс о мою горящую кожу. Ты прижимался ко мне так, словно видишь в последний раз в жизни, бессвязно шептал какую-то ерунду, ни слова из которой я не понимал, стягивал мои плавки, царапая бедра, целовал все тело быстро и отрывисто, оставляя синяки и засосы в качестве напоминания на утро.

Я думал что кончу, как только твои губы прикоснулись к головке члена. Но ты откуда-то знал, что мне нужно, мучительно растягивая удовольствие, дразня медлительностью и короткими касаниями языка. Я, наверное, едва не выдрал тебе волосы, то ли прижимая к себе, то ли отталкивая. Удовольствие за гранью возможного, возбуждение от прикосновений собственного брата…

- Подожди, - ты вдруг остановился, перекатившись на другой край кровати.

Я откинул голову на подушки, пытаясь выровнять дыхание и не стонать от разочарования в голос.

- Ты же не думал, что так легко отделаешься? – с усмешкой кидаешь в меня упаковкой презервативов. Я удивленно выгибаю бровь, глядя на то, как ты, лежа на кровати, стягиваешь джинсы, - Ну? – смотришь вопросительно, ожидая моих действий.

- Мммм… Джа… я ведь не… - честно говоря, я совершенно не имел представления что мы будем делать, потому что когда я ввязывался в это безумие, я просто хотел получить удовольствие, и доставить удовольствие тебе, но почему-то в голову не пришла сама важная мысль – как я буду это делать.

- Только не говори мне, что старший брат боится, - ты положил руку мне на грудь, вопросительно глядя в глаза, отчего мне захотелось тут же одеться и выйти, несмотря на то, что находился в своем собственном номере.

Я криво усмехнулся, а ты использовал запрещенные приемы – потянулся к губам, целуя и возвращая былую страсть, трясь теперь уже обнаженной кожей, возбуждая до предела. Наверное, последняя моя сознательная мысль – если такие вообще имелись за весь вечер – была мысль о том, что пусть все катится к чертям. Я подумал об этом, прижимая тебя, спуская руки на твои бедра, неистово отвечая на поцелуи.

Ты слез с меня и нашарил в постели затерявшуюся среди смятых простыней упаковку. Посмотрел на меня любяще и разорвал целлофан. С улыбкой искусителя устроился между ног, самостоятельно надевая на меня резинку, в то время как я в отчаянии кусал губы, надеясь сдержать стон. Облизнул мои пальцы, стреляя глазами, заставляя меня плавиться от удовольствия при одной только мысли о том, что должно было произойти.

Почему-то наш секс напомнил мне последний концерт. Все как в тумане, море эмоций, ощущений и наслаждения, крошечные, отрывочные воспоминания о нем, удовольствие и расслабленность через несколько часов, когда все закончилось. Ничего подобного я раньше не испытывал. Наверное, такая острота ощущений состояла в том, что ты мой брат.

Мы поменялись местами, и теперь уже ты раскинулся подо мной, насаживаясь на мои мокрые пальцы, вцепившись руками в мои плечи с невероятной силой. Затем я вошел в тебя, наполовину, и ты замер, на секунду прикрыв глаза, заставив меня испугаться, но почти сразу же кивнул мне, разрешая двигаться дальше, да я и сам с трудом сдерживался, чтобы не задать сумасшедший темп. Твои расширенные зрачки, горячая кожа, влажная от пота, руки, бездумно шарящие по телу, волосы, мечущиеся по подушке с каждым моим толчком… все это было настолько же невероятно, насколько и безумно.

Я уже и не вспомню сколько времени все это длилось. Второй раз за день ты заставил меня забыть кто я и где, сводя с ума своими стонами и хрипами, прикосновениями и поцелуями, похожими на укусы. В ушах до сих пор стоит мое имя, произнесенное твоим столь низким в этот момент голосом, когда ты кончал. Имя, впервые прозвучавшее так, словно ничего за пределами этой комнаты не существует, и мы – единственные, кто остался на этом чертовом свете.

Я испытал ни с чем несравнимый оргазм, рухнув на тебя, тяжело и сорвано дыша. Ты зарылся пальцами в мои волосы, липкие от смеси пота и геля. Я откатился чуть в сторону, вспомнив, что могу раздавить тебя – все-таки произошедшее вышибло мне мозги окончательно. Ты положил голову мне на грудь, заставив обнять тебя свободной рукой.

- Джа… ты… - я попытался что-то сказать, но все мысли вылетели из головы в одно мгновенье.

- Нет, - твердо. Поднял голову, укоризненно посмотрев мне в лицо, - Пожалуйста, не порть этот момент словами.

Я вздохнул, а ты мягко и нежно поцеловал меня в губы, проведя рукой по щеке. Как символично – с этого начали, этим и закончим. Ты вновь удобно устроился у меня на груди, а я всю ночь боялся пошевелиться, чтобы не доставить тебе неудобства, хотя рука затекла с непривычки.

Я так и не заснул. Выбрался под утро из твоих теплых объятий, покидать которые хотелось меньше всего, принял душ, умылся и привел себя в порядок и, уже одетый, вернулся к постели. Несколько минут просто любовался тобой. Во сне у тебя такое детское выражение лица… Я уже и не вспомню, когда последний раз видел его – такое беззащитное и какое-то… наивное.

За ночь я успел многое обдумать. Ты подарил мне совершенно потрясающую ночь, я благодарен тебе за это. Но ведь это все не навсегда… это ненастоящее. Я не смогу больше смотреть тебе в глаза, потому что в голове будет всплывать эта картина – твое соблазнительное тело подо мной, запрокинутая голова, обнаженная шея, к которой постоянно притягивался взгляд, а следом и губы.

Поэтому сейчас я уйду. Тихо, молча, без объяснений, ведь они ни одному из нас не нужны. Когда-нибудь ты поймешь. Я не уверен, что поступаю правильно, но только в этом вижу единственный выход. Если сейчас я уеду в аэропорт, никто даже не узнает куда я улетел. И ты не увидишь моей боли. Наверное, это приятная боль, сладкая, потому что то, что было между нами – было волшебно, и я ни о чем не жалею. Несмотря на то, что мне придется покинуть группу. И тебя.

Зачем-то медлю. Боюсь оставаться, потому что с минуты на минуту ты можешь проснуться – ты ведь жаворонок, неугомонный и энергичный, я вообще удивлен, что ты еще не поднялся – видимо, это судьба. Но даже страх не может прогнать меня от тебя, так хочется чуть дольше посидеть в тишине и спокойствии рядом с тобой, когда ты расслаблен. Как же не хочу все бросать…

Сердце защемило при мысли, что ты будешь волноваться из-за моего исчезновения. Написать записку? Но как, чтобы это не выглядело оскорбительно? Люблю тебя, братик, спасибо за то, что сделал меня счастливым? Это правда. Но тебе незачем об этом знать.

Тянусь к маркеру на полу, наверняка выпавшему из твоей рубашки, ты ведь не расстаешься с ним – твой любимый маркер для автографов. Там же валяется какая-то мятая картонная бумага, пожелтевшая от времени. Что за хлам ты с собой носишь? Переворачиваю и понимаю, что глаза нестерпимо щиплет, что не могу больше сдерживать слез. Ты и я. В детстве. Прости, Джаред.

Не удержавшись, целую тебя в плечо. Очень осторожно, чтобы не разбудить, даже к губам прикоснуться боюсь. Кладу на подушку подписанную фотографию и ухожу, бросив на тебя последний взгляд и стойко глотая слезы, которые уже не остановить. Мужчины не плачут. Я сам тебе твердил об этом все детство, успокаивая после разбитых коленок.

Спи, Джаред, тебе незачем это видеть. Все, что тебе нужно – это фотография, с аккуратно выведенным одним словом. Sorry. Все, что я смог сказать.

А пока спи.